Экс-вокалистка дуэта «Непара» снова на сцене, снова поет и снова дуэтом. В эксклюзивном интервью WomanHit.ru певица рассказала о своей новой группе «2Океана», отношениях с бывшим партнером Александром Шоуа, позитивном восприятии негатива и воспитании дочери
Виталий Бродзкий12 августа 2022 13:016270
— Вика, у тебя расставание с дуэтом «Непара» было, скажем мягко, не самым мирным. Почему снова выбрала дуэт, а не сольную карьеру? Уже нет волнения, что что-то может пойти не так?
— Конечно, волнение присутствует всегда. Но я специально не выбирала формат, так случилось, что мы с Володей (Владимир Куртко — композитор-аранжировщик, певец — прим. авт.), с моим нынешним партнером, познакомились, когда я еще пела в «Непаре». Он прислал мне на почту письмо со своей песней и просьбой исполнить ее. Мне песня понравилась, мы встретились с ним на студии. И когда начали записывать ее, поняли, что наши голоса хорошо ложатся вместе. Вот после этого и было решено записать дуэтную песню параллельно «Непаре». Просто случился такой вот «экспириенс». Мы её записали, и тут всё так сложилось, что «Непара» распалась, мне и искать, собственно говоря, ничего не пришлось. Я посмотрела материал Володи, поняла, в каком ключе он пишет песни, мне понравилось. Я считаю, что это большое везение в данном случае. Конечно, я когда-то думала о сольном проекте. Но очень сложно начинать все с нуля. Искать композиторов, авторов.
— Это судьба?
— Да, совершенно верно.
— Кто из вас двоих и что привносит в дуэт «2Океана»? Кто и за что отвечает?
— Главный по музыкальной части, как ты понимаешь, это, конечно же, Володя, потому что он талантливый композитор и аранжировщик. Его многие в музыкальных кругах знают, он получал награды за свои песни, которые исполняли Тамара Гвердцители, Дима Билан, Светлана Лобода и многие другие. Но у него нет такого опыта, скажем, как у меня, выступления на сцене, тут уже профессиональнее я. Так что он больше по музыкальной части, а я — по какому-то актерскому созданию образа, по манере поведения на сцене. Такой тандем у нас получился. А главное, что у нас тандем в музыкальном вкусе, что не может не радовать. Я ему доверяю, мне нравится все, что он привносит в наш дуэт.
— Что конкретно ты советуешь — как вести себя на сцене, как стоять, держаться, двигаться?
— Тут нет единого рецепта. Я всегда придерживалась максимально естественной концепции. Например, в «Непаре» у нас никогда не было постановки танцев, сценических движений.
— Насколько мне известно, там Александр Шоуа считал, что он сам все знает.
— Ну да. Здесь то же самое, главное — быть максимально естественным, открытым к зрителю. У нас группа без шоу-балета, без развлекательной программы, она держится исключительно на музыке. Но признаюсь, мы выступали несколько раз на фестивалях с балетом, который отрепетировал танец под нас, но без нас. И это был прикольный опыт. Мне понравилось. Так что не исключаем и такие варианты. Но все равно живые музыканты, стоящие на сцене, — это гораздо интереснее, чем всяческие шоу.
— Как общаешься с партнером, сколько часов в день в твоей жизни присутствует Владимир?
— Он присутствует в моей жизни не каждый день. Но мы дружим семьями, наши дети знакомы друг с другом, хорошо ладят. И мы можем теперь встречаться не только на студии, но и в непринужденной обстановке с семьями и со всем нашим коллективом. К примеру, мой директор проработал со мной 19 лет в «Непаре». И ушел из коллектива вместе со мной. В принципе, у нас весь коллектив такой, очень близких людей по духу. Тут и наш продюсер Семен Канада, и пиарщица Наталья Пелехацкая. Мы встречаемся время от времени на каких-то шашлыках, посиделках.
— У тебя, как я понял, отношения внутри коллектива абсолютно доверительные?
— К счастью, да.
— А как ты считаешь, в группе должны быть такие отношения или чисто рабочие?
— Считаю, что нам повезло. Главное, чтобы отношения основывались на уважении друг к другу. А уже сложилась дружба, не сложилась — это не так важно. Но если она получилась, то это такой дополнительный бонус.
— И все же, твой муж не ревнует тебя к Володе?
— Нет, не ревнует, потому что мы общаемся все вместе. А потом его мама постоянно ездила с гастролями, когда была балериной. В их семье это совершенно нормальная ситуация, которую он воспринимает совершенно адекватно.
— А у супруга и коллеги существуют какие-то точки соприкосновения?
— Они из разных сфер деятельности. Но мой супруг из творческой семьи.
— А они нашли какие-то общие увлечения друг у друга: рыбалка, охота, машины, баня и прочее?
— Нет, пока что дальше шашлыков и времяпрепровождения за городом с женами и детьми дело у них не пошло.
— А что есть ревность, на твой взгляд, как с ней бороться?
— Бороться с ревностью очень сложно, потому что это происходит на подсознании. И это не очень приятный звоночек, ведь если ты чувствуешь адекватную ревность, замечу, адекватную, то она просто так не возникает. Всегда есть основания. Значит, с партнером не очень доверительные отношения. На пустом месте ревности не бывает, я считаю так. А если бывает, значит, это не совсем нормально. (Смеется.)
— А вот как ты считаешь, человеку стоит все прощать, все последствия его поступков, направленных против тебя? Твой экс-коллега по дуэту «Непара» Александр Шоуа рассказывал о тебе разные нелицеприятные вещи, ты все простила ему?
— Существует некая грань, точка невозврата. Я считаю, что мы ее перешли и что всё простить невозможно. И думаю, что вряд ли когда-нибудь мы сможем нормально общаться. Я не злопамятная, но когда человек говорит столько нелицеприятных вещей, потом его воспринимать нормально вряд ли получится. По крайней мере, у меня так точно. Поэтому нет, не получится у нас никакого прощения и нормального общения.
— А понятие во всех верованиях всепрощения — это в данном случае не про тебя?
— Нет, в данном случае не про меня. Для меня существует черта, за которой человек перестает для меня существовать, умирает для меня как личность. Он как бы растворяется в пространстве. Я не буду ненавидеть, постоянно об этом думать, как бы его уколоть, нет.
— А я как бы стираю человека ластиком, был — и нет.
— Да, очень похоже. Очень правильное высказывание, прямо в точку.
— Что главное в работе певицы? Кстати, а это работа для тебя или что-то иное?
— Знаешь, мне очень повезло, что я могу зарабатывать деньги, занимаясь тем, что мне очень нравится. Это супервезение. Это случается редко. А что главное? Это быть искренним со своим слушателем. Понятное дело, у нас много музыкантов, исполнителей, также много и слушателей. Я считаю, что практически на каждого может найтись свой зритель. И это здорово, когда ты видишь, что люди приходят на твой концерт, именно на тебя, это реально классно. Тот обмен энергией, который ты совершаешь, когда стоишь на сцене, то внимание зала — это все непередаваемо. Мне очень все это приятно. Я никогда не лгала своему зрителю и все делала всегда с удовольствием. Надеюсь, что все так и будет дальше.
— Как следишь за голосом?
— Никаких специальных рецептов у меня нет. Пою постоянно. (Смеется.) Стараюсь не простужаться, это естественно. Ведь у меня есть особенность: если я поймала простуду, она у меня опускается именно в бронхи. Я человек, подверженный бронхиту. И во время бронхитов у меня пропадает голос на несколько дней. Чтобы я ни делала, все пустое. Я могу лишь шептать. Даже на гастролях один раз такое было. И никакие врачи, вливания в связки, ингаляции — ничего не помогло. Поэтому я максимально берегу себя и постоянно пою. Вот и все.
— И в душе поешь?
— Да, везде пою. И в душе тоже. (Смеется.)
— Как следишь за голосом прояснили, а за фигурой?
— Тоже ничего особенного. Просто правильно питаюсь. В этом смысле мне повезло, я не любитель сладкого, мучного. Мне больше по душе острое, соленое. Люблю стейк хороший, зелень. У меня получается само по себе достаточное правильное питание. Но с возрастом приходится следить за собой. Если в 20—30 лет я могла вообще ничего не делать и была худее нормы, то сейчас нужно какие-то усилия прилагать. В идеале, надо заниматься спортом, но с моим графиком не всегда получается это делать регулярно.
— Насколько я знаю, ты и не любишь это?
— Ну да. (Смеется.) Не складывается, но я стараюсь. Дома стоит беговая дорожка. 50 минут каждый день стараюсь ходить по ней быстрым шагом. Люблю ролики, лыжи. И обожаю плавать. Но на это у меня сейчас реально нет времени, так как живем мы за городом. Я встаю в 6:30 утра, вожу дочку в гимназию. И так каждый день. Такой день сурка получается в будни. Пока что обхожусь дорожкой.
— Ты была замужем несколько раз: за бизнесменом Эльдаром Талышинским, за хоккеистом Станиславом Чепуровым, с обоими развелась, но отношения сохранила. Твой секрет поддержания человеческого общения с бывшими?
— Да, я общаюсь с бывшими. Как это ни странно, я в хороших отношениях с ними. Я даже не знаю какого-то секрета. Просто так сложилось. И расставание было достаточно естественным, и мы сумели сохранить нормальные, даже теплые в чем-то отношения. Я не знаю, может, повезло просто. (Смеется.) За всю мою долгую жизнь у меня были мужчины не только официально зарегистрированные, и это не со всеми получилось, вот. А с мужьями получилось.
— Теперь твой супруг — реставратор живописи Иван Салахов, человек творческой профессии. Тебе это ближе? Тебе проще с ним? Неслучайно, что именно в этом браке 29 октября 2016 года ты родила дочь Варвару.
— Не знаю, вряд ли потому, что именно у него творческая специальность. Не могу сказать однозначно. У нас оказалось много точек соприкосновения — и выросли мы рядом, и в одной компании были, а теперь у нас и дочь общая. (Смеется.) Но это не из-за того, что он человек творческой профессии. Нет, просто звезды сошлись.
— Варвара — такое экзотическое имя для 2016 года… Это дань моде на редкие имена?
— Ты знаешь, мне всегда нравилось имя Варвара, с детства. Но так случилось, что она должна была родиться немного раньше, но задержалась на 7—10 дней. Мы выбирали из нескольких имен. Оставалось два имени, одно из них Варвара. И дочка появилась 29 октября, в день рождения Ваниной мамы, которую звали Варвара. Вышло так, как будто ребенок сам показал, какое имя он хочет выбрать. Мы посчитали это знаком. И назвали Варварой. Но, как оказалось, с 16-го года Варь не так уж и мало. (Смеется.) Мне казалось имя очень редкое, а оказывается, нет.
— Ты сказала, что возишь дочь в гимназию? Считается, что в семьях с богатой родовой историей, как у тебя по папиной линии, принято развивать детей в творческом русле, у тебя так?
— Это пока что детский сад при гимназии им.Примакова. Если все сложится хорошо, мы планируем поступить и в школу. Там очень сильная подготовка у детей. Мы уже учимся там третий год. Это билингвальная система обучения. Один из воспитателей — носитель языка. Дети в пять лет делают то, что мы делали во втором классе. В гимназии очень много филиалов, кружков и направлений. Я не знаю, что Варя захочет делать в будущем, не хочу настаивать ни на чем, я просто хочу увидеть, в чем она сильна, и если ей это интересно, помогать развиваться в этом направлении. Не хочу насиловать, говорить, что ты там будешь певицей или еще кем-то. Хотя я вижу, что у дочки хороший слух. И она хорошо поет. Но Варя пошла на пробный урок художественной гимнастики, оказалось, что у нее хорошие данные, ей понравилось. Сейчас мы занимаемся в филиале школы Амины Зариповой. В августе поедем на спортивные сборы. Загадывать не буду, не знаю. Я рассказываю, но сама не вижу ее спортсменкой. Но я в принципе не видела, что она будет заниматься гимнастикой. Мы можем что-то предположить, но никто не знает, как будет. Может, она всех удивит и станет не актрисой и певицей, а спортсменкой или балериной, или врачом, или ученым. Никто не знает. Пока что я нащупываю ее сильные стороны и помогаю ей в этом направлении развиваться.
— У тебя интересная жизнь, полная разнообразных событий, сколько раз ты переживала состояние переоценки ценностей?
— У меня было три переломных момента в жизни. Первый, когда я была солисткой гостеатра, закончила ГИТИС, об эстраде не думала вообще. Я была уверена, что буду сниматься. Но судьба сложилась иначе, трагически погиб режиссер нашего театра. Потом мы совершенно случайно познакомились с Александром Шоуа, и когда совершенно случайно я попала на эстраду. Иногда не то чтобы жалею, но переживаю, что могла бы параллельно делать что-то актерское, участвовать в антрепризах. Не знаю, может быть, что-то и успею еще.
— Да ладно, как будто я со старушкой беседую.
— Знаешь, когда уже половину жизни прожил, идя в одном направлении, то понимаешь, что какие-то актерские навыки уже потеряны.
— Они просто дремлют.
— Возможно. Но начинать работу в кинематографе через столько лет? Мне тяжело это представить.
— Не буду приводить примеры, называть фамилии известных актеров, которые полжизни были незаметные, выходили с репликами «кушать подано», а после сорока-пятидесяти вспыхнули.
— Твоими бы устами. Я была бы рада. У меня был тут интересный опыт. Озвучивала мультик. Я там говорила сразу тремя голосами. Мне очень понравилось. Может быть, такое появится. Мне такое направление в кинематографе тоже нравится. Второй переломный момент — это распад «Непары», собственно, где я полжизни своей провела. Огромный период. Почти двадцать лет. Было тяжело. Не буду кривить душой. Но самым переломным моментом в жизни стало рождение моей дочери, которая полностью изменила мою систему ценностей и приоритетов. Может, банально звучит, но я теперь понимаю, что мир заиграл другими красками. Это действительно так.
— О новых детях задумываешься?
— Не знаю, как Бог даст. Думаю, мне пока достаточно. (Смеется.) Все свои силы я направила сейчас на Варю. Посмотрим. Не буду загадывать.
— Что у тебя меняется в привычках с течением времени?
— Я всегда была глубокая сова. Ну, люблю я ночное время. Люблю посмотреть кинофильм ночью, побыть одной. Мне всегда нравились ночные часы, но так как мне приходится вставать теперь в 6:30 утра каждый день, то все переменилось. Хотя ложусь я где-то в час все равно. И поэтому у меня все время хронический недосып. Но по сравнению с тем, что было раньше, я поменяла график, привыкла меньше спать, рано вставать. Но начались каникулы, и я опять скатилась к своим посиделкам далеко за полночь. Смотрю на свою дочь — она такая же сова. Хотя я прекрасно понимаю: в августе нам ехать на сборы, а там опять ранний подъем и жесткий распорядок дня. Ну ничего, мы перестроимся. Сейчас кайфанем и перестроимся. (Смеется.)
— Ты человек азартный, знаю, на спор даже начала прыгать с парашютом, что еще в жизни ты делала на адреналине?
— Я бы сейчас ни за что не прыгнула. (Смеется.) Это к вопросу о переменах привычек. Только если бы, не дай Бог, стоял вопрос жизни и смерти. А для того, чтобы просто получить адреналин, для какого-то фана делать не стала бы, я теперь прекрасно понимаю, что я нужна своей семье, своей дочке маленькой живой, здоровой, крепкой и полной сил. А сегодня я на адреналине выхожу каждый раз на большую сцену. Когда площадка действительно большая, я волнуюсь все эти годы. Это для меня каждый раз испытание. На трясущихся ногах, на этом адреналине выходишь и через полминуты выдыхаешь, и наступает кайф. А так мелкие адреналины в моей жизни остались. Например, скатилась со страшной горки в аквапарке в прошлом году. По-крупному не рискую.
— Азарт — это дается человеку свыше в помощь или в наказание?
— Смотря какой он, этот азарт. Если он касается каких-то игр в казино, или чтобы гнать на авто, то, наверное, в наказание. Это не нужно. Азарт хорош, когда не идет бок о бок с риском для твоих близких, здоровья, жизни. Лучше, чтобы его было поменьше в жизни. Чтобы он был адекватным. Мне кажется, что азарт, в основном, присущ в подростково-молодежном периоде. Именно тогда у меня были парашюты и все такое прочее.
Читайте также: Вика Талышинская: «Я очень рада, что в третью нашу встречу мы c Иваном не прошли мимо друг друга».
Источник