Умер великий Эннио Морриконе. Ему был 91 год. Итальянский композитор, аранжировщик и дирижёр, двукратный обладатель премии «Оскар» и многих других престижных наград. Миллионы зрителей полюбили его музыку из спагетти-вестернов Серджио Леоне «За пригоршню долларов», «На несколько долларов больше», «Хороший, плохой, злой» и его культовой ленте «Однажды в Америке». Он написал музыку к «Двадцатому веку» Бертолуччи, «Сало, или 120 дней Содома» Пазолини, «Красной палатке» Михаила Калатозова. Всего же он создал несколько сотен саундтреков к фильмам. О том, почему Эннио Морриконе – это целый континент, нам рассказал композитор Владимир Дашкевич.
фото: Сергей Иванов
Владимир Дашкевич
— Когда композитор сделал такое имя, что его знают во всём мире по многочисленным кинофильмам, остаётся только снять шляпу, поклониться и сказать, что он прожил счастливую жизнь, – говорит Владимир Сергеевич корреспонденту «МК». – В жанре киномузыки он стал мастером и лидером. Его музыка, прежде всего, невероятно остра. Она запоминается и сразу заставляет нас думать и чувствовать так, как будут думать и чувствовать герои картины. Это редкое свойство невероятной контактности, которой Морриконе обладал в высшей степени и которой он, наверное, научился у своего великого предшественника Нино Роты. Они создали огромный пласт новой итальянской музыки, которая стала известна всему миру, вобрала в себя лирические и жизнеутверждающие человеческие интонации всей итальянской и мировой культуры. Это уникальное свойство, когда за кажущейся простотой скрывается огромная бездна чувств, мыслей, сочувствия к герою. Его музыка всегда открывает актёру дорогу к сердцу зрителя. Мы потеряли огромного масштаба композитора. Он писал не только для кино. То, что он сделал, бесспорно, стало энциклопедией мировой музыкальной культуры.
— У вас есть его любимые музыкальные произведения?
— Морриконе, так же как и Нино Рота, обладал способностью писать музыку, продолжая своё лирическое высказывание. Это такое обилие мелодического материала, который даже не всегда связывается с названием конкретного фильма. Скажем, в «Профессионале» — это музыка нашего времени и нашей повреждённой человеческой души. Особая сторона его таланта — умение показать, что музыка свойственна каждому человеку. Морриконе – континент, на котором живут его герои, его темы, его музыка, и этот континент огромен, многолик. Это не тот случай, когда музыка к одному фильму отличается от музыки к другому. Он говорит всегда об одном и том же: о человеке, его повреждённой психике, несостоявшейся человеческой сути, и в этом смысле он очень последователен. Так что нельзя сказать, что у него одно произведение лучше другого, потому что он каждым своим сочинением продолжает свою мысль. Это не наш случай. В российском кинематографе каждый фильм – это особая музыкальная атмосфера. А у Морриконе музыка окрашивает все фильмы. Выскажу крамольную мысль: если переставить его музыкальные темы из одного фильма к другому, то в принципе ничего бы не изменилось.
— Вам удалось с ним встретиться?
— Я даже не знаю, бывал ли Морриконе в России. Очень жаль, конечно. Контакты с такой личностью были бы невероятно полезны нашим композиторам, особенно работающим в кино. Его слово, авторитет, понимание того, что музыка является формулой нашей жизни и наших проблем, что она должна запоминаться и работать даже тогда, когда фильм уже прошёл, а музыка всё равно живёт и работе где-то в нашей нейронной сети. Его музыка именно такая. Она работает не только в тот момент, когда мы смотри фильма, но и потом, и в этом её особая сила. Связано это с тем, что его главная тема и боль — современный человек. О нём он писал свою музыку, и она остаётся с нами даже после того, как мы покинули кинотеатр. Музыка обращается к зрителю: «Человек, ты бы мог быть гораздо интереснее и лучше. Что тебе мешает?» Вот эта тема «что мешает быть тебе человеком», мне кажется, основная у Морриконе.
Читайте также: «Сын Эннио Морриконе раскрыл правила его жизни»
