Когда у артиста есть «своя публика», он может спать спокойно. В смысле — петь. Где хочет, что хочет, невзирая на обстоятельства. Это своим выступлением на Международном фестивале в Витебске и доказала Светлана Сурганова, которой пришлось работать в основном на чужую публику в мало подходящем для этого зале.
фото: Лилия Шарловская
Вообще репортеры «МК» ждали Сурганову в Летнем амфитеатре — зале на 6 тысяч зрителей. Бежали в обрез, с мыслью: «Ну, Света же — приличный человек, уж минут на десять то задержит…» — но, к своему вящему ужасу, ровно в шесть услышали первые такты музыки. Ничего ж себе!
Правда, музыка была какой-то странной — не сургановской. «Разогрев!» — решили мы и, согнав со своих первых мест, которые, как водится, были уже заняты, пересевших, поинтересовались у соседей: «Это кто?!» «Итальянцы», — ответили нам с заметным удивлением. «Конкурсанты!» — прозорливо догадались мы и продолжили допрос: «А где Адильхан Макин?» «Какой Адильхан Макин?» — еще больше удивились соседи. «Ну, тот, кто завоевал Гран-при фестиваля!» «Это — итальянцы!» — еще раз объяснили нам. «А где Сурганова?» — совсем обалдели репортеры «МК», и тут стало окончательно понятно, что ищем черную кошку в черной комнате.
Концерт Сургановой оказался назначенным на час позже и совсем в другом зале — с меньшей вмещаемостью. С точки зрения организаторов фестиваля это было, конечно, правильным решением: при сольных концертах Валерия Леонтьева, Стаса Михайлова, концертах открытия, закрытия и ночной дискотеке собрать 6-тысячник в Витебске Сургановой, чье творчество все-таки не рассчитано на совсем уж массового зрителя, не представлялось возможным. Мы же ошиблись, памятуя, как легко Света собрала в свое время Кремль в Москве, но столица России — это совсем другая публика с совершенно иными доходами.
Так что выбор зала с точки зрения его «продажи» был верным. Но все дело в том, что Сургановой он, что называется «не лег» совершенно: был слишком академическим, когда Свете, конечно, куда больше подошел бы простор открытого всем ветрам амфитеатра, где можно было бы публике от души и потанцевать, и попеть, выражая свои эмоции. В концертном же зале «Витебск» фанатам пришлось совершать танцевальные телодвижения в момент душевного единения с исполнительницей, сидя на месте. Человек двадцать забили с этой целью проходы, но на этом драйв со стороны публики, в общем-то, и закончился. И пришлось Сургановой «тащить» концерт одной.
Она, конечно, справилась, но «ответки» явно не хватало. Впрочем, спасал ситуацию первый ряд. Туда собрались приехавшие из Москвы и Санкт-Петербурга фанаты. Их сразу можно было узнать и по выбору билетов, и по приготовленным огромным букетам цветов, и по взаимным приветствиям: люди были давно знакомы друг с другом. Конечно, у Сургановой оказалось не такое поистине полчище прибывших за ней фанов, как у того же Валерия Леонтьева, но они все-таки приехали и сильно помогли Свете раскачать зал и создать на концерте соответствующую «сургановскую» обстановку. Их стараниями были на концерте и баннеры, и флешмобы, и крики восторга, и аплодисменты. В конце концов даже те, кто пришел на «незнакомую певицу Сурганову» (люди в основном пожилого возраста), тоже «въехали» и начали аплодировать. В финале зал уже приветствовал исполнительницу стоя.
В действительности Светлана сделала для этого все возможное и даже немного невозможного. Двухчасовой концерт вживую дался певице, конечно же, нелегко. Но Светлана экономила силы лишь на том, что мало говорила с публикой — предпочитала общаться песнями. А были они The Best: сначала Intro, а затем все лучшее — «Гонки», «Неужели не я» (на стихи Бродского), «Путник милый», «Белые люди», «Осеннее шоссе», «Другой дороги нет», «#МируМир», «Привыкай»/// Перед «Фурией», что звучит скорее даже в стиле шансона, Сурганова сообщила: «Нет злых женщин, а есть недолюбленные». Затем последовали: «Нас единицы», «Апрельская», «Весна», «7 городов», «Воздух» и другие. В финале Светлана не стала долго томить зал и исполнила на бис ожидаемое всеми «Мураками».
Этот концерт, который прошел в рамках 15-летия группы «Сурганова и оркестр», показал, что Светлана — в хорошей творческой форме. Похоже, она склоняется сегодня скорее к более легкому року, но все-таки не опускается до откровенной попсы.
Сценическое пространство оформлено в стиле «черного кабинета», и это очень хорошо. В какой-то момент Светлана своим проникновенным исполнением, атмосферой и в зале, и на сцене, содержанием песен вызвала ассоциацию с… Аллой Пугачевой. Нет, не с сегодняшней прекраснейшей и опаснейшей акулой современного шоу-бизнеса, а с той, что стояла на сцене такого же камерного Театра эстрады сорок лет назад, на том же черном фоне сценического пространства, и пела свои «Монологи певицы». При всей парадоксальности (а для кого-то — думаю, многих и с той, и с другой стороны! — неуместности) сравнения в нем есть здравое зерно. Песни, конечно же, у Светы имеют другое музыкальное решение, ведь все перенесено на четыре десятка лет вперед. Но суть — публика, артист, и практически никакого шоу между ними, а только оркестр, живое исполнение и приятие или отрицание всего этого публикой — она та же.
Сурганова показала на фестивале достойную юбилейную программу, поставленную профессионально, с хорошим музыкальным разрешением (во время одного из номеров она даже весьма профессионально сыграла на скрипке) и достойной хореографией. С фанатами в зале и новой завоеванной публикой. Правда, ощущение камерности все-таки осталось. Кто в этом виноват — не слишком подходящий, как ни крути, для рóкового концерта академический зал или все-таки узкая направленность ее творчества — осталось непонятным.
Впрочем, сегодня сложные тексты, хорошая музыка, живое исполнение — удел избранных. Не только артистов, что было бы еще как-то понятно, но и зрителей. Слишком все изменилось за какие-то четыре десятка лет. И монологи певицы, которые сделали когда-то звездой Аллу Пугачеву, сегодня не обеспечили бы сборы шеститысячника в небогатом белорусском, да и в любом небольшом российском городе.
Так что, видимо, уже не быть Сургановой звездой номер один. Хотя ей, скорее всего, не слишком-то и надо. Ведь если у тебя есть своя публика и ты поешь что хочешь, при этом где хочешь и как хочешь, — не высшее ли это признание таланта? Во всяком случае, на сегодняшний день.